Море

Когда же эта тряска кончится?
-Наверное, опаздывает, поэтому и гонит так,- предположил чей-то разбитый нервной скоростью, голос. Вроде женщина. Хотя, все находящиеся в вагоне превратились для него в бесполый гул. Иногда вылетала из него одна или две резких оборванных фразы, как сейчас- про скорость поезда. И когда это случалось, он резко вскидывал голову. Так резко, что затылок болезненно щемило. Недоверчиво щурился, пытался восстановить картину происходящего.
А, поезд. Рельсы. Пьяная пляска проводов и деревьев за окном.
Он же в пути. Куда?
Правда, с момента отправления таких рваных пробуждений было немного, да и длились они недолго. Он опять надсадно вздохнул и продолжил пялиться в книгу. По-другому это было не назвать. Даже не перелистывал страницы, а так… шелестел ими. Это прямо как в недалеком студенчестве он переписывал лекции. Запоминался только тетрадный лист с крючковатым почерком.
От этого почерка выли проверяющие преподаватели и списывающие одногруппники, да и он сам иногда. Неловкий, прыгающий, смешивающий в одно сочетание написание разных букв, он будто в бреду ложился на страницы. Почерк…Или он сам. Сам как в горячке. И мысли угловатые, трудноразбираемые.
Читает книгу. Даже названия не помнит. Не помнит даже куда едет. Помнит только, что держал увесистый фолиант жутко неудобно: рука колюче затекала. Еще помнит какой-то испытующе радостный крик: « Домики, домики!» Какие домики? Все в каком-то лесу едут. А может только он в лесу едет, а у остальных и станции и домики? А у него тяжелые стволы деревьев и мысли. О чем? О пустом. Дурные, безжизненные мысли.
Может этот чертов поезд сойдет с рельсов, чтобы его раскатало тысячью осколками.
Нет, пейзаж за окном уверенно и однообразно сменяется.

А что собственно произошло? Ничего. Все хорошо было. Или нормально. А потом накрыло. Исчезло всякое желание движения. Да и до этого? Какие-то подергивания. Студенческие загулы, походы в кино, посиделки с друзьями. Друзьями? Всегда все четко, по плану, одно и тоже. Ни тепло, ни холодно. Скользко. И сам так же отсырел, перестал стремиться. А кому он сейчас может позвонить и поговорить о том, что душа на стенку лезет?! Можно подумать тогда он мог с кем-то поделиться. Все было так. В зоне видимости.
Как же так. Здоровый парень, а распустился не хуже девицы в кринолине. И было бы от чего оттолкнуться. Понять, когда так развернуло. Соринка в глаз-раз-и нет жизни. Пусто, тошно. А ровным счетом ничего не произошло. Никаких катастроф, потрясений, которые могли разложить жизнь на «до» и «после». Перегорел что ли. Да рановато как-то. А подростковые метания уже в прошлом. И как вернуться. Роешься в памяти, пытаешься уцепиться за светлые моменты, но ровно все, потому и никак.
Куда едет? Можно посмотреть в билете. Только название города, как и название книги ничего не даст. За новыми впечатлениями отправился? Да и до этого наездился порядочно, когда на спортивные соревнования от школы ездил. И что? В свободные дни шатался. Делал бытовые фотографии истоптанных туристами архитектурных достояний, потом в бар и спать. Масса впечатлений..Глупо. Боишься на месте стоять. Создаешь видимость жизни. Тошно.
Пролистал еще пару страниц. Угловатые мысли вяло роились в голове. Тускло.

***
Все-таки отвоевал себе верхнюю полку. И чего мама беспокоилась, веревочки же специальные висят. А мама все говорила, что я вертлявый и умудрюсь вывалиться. А я любознательный! Так дядя Паша говорит.
Интересно наверху. Хорошо, что мама заснула. Зачем-то заставляла домики считать. А чего там домики и домики. Лес интереснее. Не видел я домов в городе что ли? Вот деревья разные. Только едут быстро. И каша лесная получается. Жалко мама пулемет отобрала. Я бы защищал наш вагон. Сверху же все видно. Это все кот из соседнего купе. Я его расстреливал, а хозяйке не понравилось. Вот мама и отобрала пулемет. А я же его понарошку расстреливал и ему не больно было. И чего эта тетя так перепугалась? Неужели подумала, что пулемет настоящий? Странные они эти взрослые. Я, когда вырасту ни за что не стану игрушки отбирать. Вот бы ехать и ехать. Я бы лежал здесь и вместе с поездом тудух-чух-чух.
Интересно. Что там дядька внизу читает? Как сел, так и уперся в книгу. И лицо грустное все время. Наверное, книга плохая. Жалко Ластика нет, собаки моей. Он, когда мне плохо, подойдет глаза косит смешно и хвостом туда-сюда. А дядька все хмурится и сидит мрачный. Может развеселить его? Вот мама говорит не приставать к взрослым, в школе говорят, что старшим надо помогать. Странные эти взрослые. А дядька старше меня и может в беде. Надо пристать и помочь. Сейчас рюкзак только найду и покажу ему штуку одну. Мне ее дядя Паша привез. Главное, маму не разбудить, а то точно вниз положит, а там в окно так не посмотришь.
***
-Дядя, дядя! На! Держи! Море, там море! Слушай!- звонкий настойчивый детский шепот заставил опять быстро поднять голову. Мальчик, лет восьми, толкает упорно.
Море..какое море?! А паренек не может угомониться. Уже почти в голос талдычит про сове море. А шут с тобой!
Протягивает руку. В ладонь падает теплая от потных ладошек ракушка. Не очень большая. Круглая, бледно-розовая с желтоватыми полосочками.
А мальчик все шепчет : « Ее к уху надо прижать и слушать. Внимательно только. Тогда на море окажешься. Так дядя Паша говорит. У меня получалось.» улыбается открыто и щедро.
Значит к уху..
***
И не стало раздраженного метания вагона. Стал лишь степенный шепот моря и легкая перекличка волн. И он маленький с отцом первый раз счастливо бегает по согретому вечерним солнцем морскому песку. Его уходящие лучи заполнили все небо, заплели все морское пространство, мягко стелились по дну. А он, затопленный вечерним светом и впечатлениями, шлепает по берегу. Собирает ракушки. Тащит показывать папе. Тот посмеивается и внимательно наблюдает за тем, как он ползает везде.
Когда же он перестал доверять родителям? Когда все эти беззаботные воспоминания о колючих отцовских усах, мягких маминых руках, фейерверках на его дни рождения перестали быть частью него самого. А стали лишь чужими глянцевыми фотографиями в альбомах.. За что он так несправедливо не замечал отчаянных маминых расспросов и грузных вздохов отца на резкие выпады-ответы из телефона. За что стал отделываться предлогами и не приезжать месяцами?
Море чуть сердито покосилось. Выплеснуло к ногам клочки пены. А второй раз он на море ездил с Лешкой Дубовиком. Или как все звали его Дубом. Они вместе мотались от школы по соревнованиям и областным чемпионатам. Самое вкусное вино было распито именно на море и именно с другом Лешкой. Костры жгли на берегу, танцевали, лазили по скалам, воровали виноград, обсуждали все подряд, песни до утра под гитару пели и все звезды на небе были такие же как они- свободные и лихие. А что с Лешкой случилось? Ничего. После окончания школы он сам отделился, перестал узнавать номер, звонящего ему друга. Променял на дешевую раздерганную жизнь с мелкими посиделками, на студенческие выкрутасы и браваду мнимой взрослой и самостоятельной жизни. И вся его жизнь за последние 4 года съежилась, осыпалась, впиталась в песок
Море задиристо вскинулось волнами. Черт! Вот и поворот. Вот тебе и катастрофа. Сам себя замуровал. Как окатило.
Море в пенящейся радости захватило его, пронесло с волнами и выкинуло ни нижнюю полку. Здесь по-прежнему, чуть приоткрыв рот, выжидательно смотрел мальчик.
-Спасибо..-это его голос так дрожит, будто отряхивается?
Парнишка рассмеялся звонко и долго.
- Ты чего не спишь? Очумел!- недовольный сонный голос.
- Я уже наверху и уже сплю,- как только первые строгие нотки повисли в воздухе, мальчик, как мартышка, быстро вскарабкался к себе. Глянул хитро, а потом раз! и язык показал.
Или ему показалось. Или это он сам ,мальчишка с обгоревшими плечами и брызгами счастья в глазах, ему же рожу и скорчил. Или не ему, а его прежней жизни.
Поезд тряхнуло. Он выглянул в окно. Господи! И понесся.
-Молодой человек, вам дальше!- где-то фоном раздалось предупреждение проводника.
-Куда дальше! Приехал! Ближе некуда!- крикнул изо всех сил, судорожно выстукивая пальцами по кнопкам мобильного.
-Мам! Мама, я вернулся! Я на вокзале. Через пол часа буду. Мне.я.можно?
-Да ты чего спрашиваешь,- всплеснулся родной мягкий голос.- Конечно, не виделись..ждем! удивил! Вот уж! У тебя хоть в порядке?
-Все отлично! Скоро буду!
И дальше по кнопкам.
-Лех! Это ты? Точно?! Я в городе. Поговорить надо. О многом. Я завтра вечером зайду.- задыхался, торопился опередить равнодушный чужой голос 4-х летней выдержки.
-Да, старик. Умеешь удивить..Ну заходи, адрес тот же.,- с доброй ехидцей раздалось из трубки.
- Буду!- опрокинул голову в небо и рассмеялся долго и звонко.
Вот оно. Если есть люди, которые всегда останутся друзьями, не смотря на время, обстоятельства расстояний и личного внутреннего бардака, если есть места, от которых в голове все смешивается и несешься к ним без оглядки , если есть колючие папины усы и мягкие руки мамы, и если незнакомый мальчуган может просто так подарить тебе море, то значит и жить стоит и ты чего-то стоишь. И оступиться можно, но если все это есть, то значит и впереди что-то есть. И стоит. Определенно.
Поезд тронулся. Мальчик смотрел на быстро исчезающего в стуке колес дядьку и думал : « Странные эти взрослые. Сидел, хмурился, а стоило ракушку дать, взорвался. Побежал. Смеялся еще. А вот не догадался бы я с ракушкой? Правильно, дядя Паша говорит, что она особенная. Так бы дядька и дулся бы всю дорогу, если бы не я? Странные.
Надо завтра пулемет найти и устроить коту и тете его…как..в книгах так пишут красиво..а! диверсию!
***
И мальчик спокойно засопел, сжимая ракушку и вслушиваясь сквозь сон в перестук железной дороги…

© Анастасия Бартосик