Как сообщалось ранее, ребята сейчас находятся в Индии, где были награждены медалями за вклад в дело укрепления Индийско-Российской дружбы!
Наши поздравления!
На пакистанской стороне уже толпился народ, но нас и еще одного китайца из Кульджи, как иностранцев, пропустили без очереди.
|
Таможенные формальности не заняли много времени, и вот мы уже в новой стране. Увернувшись от настойчивых попыток запихать нас в автобус, мы решили прогуляться по окрестностям. Упомянутые окрестности таможни представляли собой грязный каменистый пустырь, на котором мирно паслись овцы и валютные менялы. И те и другие с неподдельным интересом разглядывали нас. Мы прошли чуть дальше до поселка и увидели самую главную достопримечательность Пакистана – его грузовики.
Местные грузовики это, пожалуй, одно из самых удивительных творений человеческих рук. Не зря их называют «Душа Пакистана». В этой стране могут позабыть обо всем и относиться халатно к любой работе, но в украшение собственных грузовиков водители вкладывают всю свою душу. Трудно найти две одинаковых машины, каждая уникальна. Кабина и борта типичного пакистанского грузовика декорированы росписью, мозаикой, аппликацией и различными надписями на урду, арабском или английском.
|
На кабине во множестве установлены штыри-антенны с бантиками, иногда прикрепляются и флюгера, крутящиеся от ветра. Капот и крылья тщательно полируются и зачастую украшаются узорными металлическими накладками. По периметру кузова болтаются ленточки, нарезанные из фольги, металлические цепочки, колокольчики и даже птичьи перья. Над кабиной обычно располагается специальная надстройка, которую можно использовать как расширение кузова или как дополнительный багажник.
Здесь смотрите предыдущие сообщения о ходе экспедиции >>
Официальный сайт экспедиции >>Двери срезаются, а кабина увеличивается с помощью деревянных пристроек и деревянных же дверей. Эти разукрашенные двери с маленьким окошечком без стекла могут открываться наружу или внутрь как в купе поезда. Снаружи на них навешивается навесной замок, а изнутри обычный оконный шпингалет. Каждый водитель необычайно гордится своим, без сомнения прекрасным, грузовиком, и с удовольствием дает его фотографировать. Если же фотограф-иностранец больше заинтересовался другими грузовиками, то обделенный вниманием водитель расстраивается, и даже может стать жертвой насмешек других более удачливых водителей. Остается лишь добавить, что в грузовик можно уложить столько груза, сколько, по мнению владельца, он выдержит. Поэтому зачастую гора нагруженных товаров, перетянутых веревками, может возвышаться над кузовом и даже выступать за его края на несколько метров, так что движущиеся по трассе тяжело груженые разукрашенные грузовики представляют собой, довольно сюрреалистическое зрелище.
В ближайшем городке купили бутылку лимонада. Выпили, стали искать, куда выбросить пустую пластиковую бутылку. Продавец сказал: «Дай мне!» Взял бутылку и бросил на улицу прямо перед входом в свою лавку. В этом весь Пакистан.
Дальше вглубь страны отправились в кузове пикапа. У Юры была панама, а мне водитель вручил платок, чтобы я намотал его на голову. Ехать далеко, а непрерывно палящее солнце довольно опасно. Дорога была вполне приличная, асфальтовая, с обеих сторон вдоль нее на равном расстоянии друг от друга лежали ярко белые камни примерно одинакового размера – светоотражатели. Проезжали мимо поля, на котором довольно часто и беспорядочно в песок были воткнуты деревянные палки. Оказалось, что это было местное кладбище.
Впереди показался пост полиции, и водитель, не долго думая, повернул в пустыню, чтобы объехать его. Самое смешное, что в песках уже была накатана глубокая колея благодаря водителям, не стремящимся к встрече с представителями власти. Несколько минут мы тряслись по песчаным колдобинам, а потом вновь выехали на трассу.
Иногда в пустыне можно увидеть сложенный из камней на песке квадратный силуэт. Это мечеть. Местные жители, не имея возможности построить полноценное здание, лишь обозначают его. Аллах и так все поймет и будет милостив. У некоторых силуэтов даже выложен купол или минареты. Наш пикап подобрал в пустыне еще одного пассажира, а через пару десятков километров высадил его. Пакистанец направился к своему домику, одиноко стоящему посреди бескрайних песков. Домик был около полутора метров высотой, сложен из крупных круглых камней, а крыша из веток. С одной из сторон квадратным силуэтом была пристроена «мечеть». А что еще нужно для полноценной жизни?
Дорога весело бежала дальше, замысловато изгибаясь, а прежде каменистая пустыня сменилась совсем уж песчаной. Здесь ветер играл барханами, периодически закидывая мелкой светло-желтой крупой асфальтовую дорогу. Неподалеку показался высоченный столб песчаного смерча. Он невозмутимо покачивался на одном месте, вероятно раздумывая, стоит ли отправляться в ближайший населенный пункт, чтобы нести смерть и разрушение, или же просто утихнуть самому собой.
Иногда дорога пересекала железнодорожные пути. В таких местах не было семафоров и шлагбаумов, а лишь щит с надписью «Danger! Cross at your own risk» (Опасно! Пересекайте на свой страх и риск).
В небольших городках над крышами домов зачастую развевались флаги – зеленые государственные и черно-полосатые обозначающие ортодоксальный ислам. На зеленых флагах был изображен полумесяц, но иногда можно было увидеть и другие картинки, например портрет основателя Пакистана Мухаммеда Али Джинны или изображение Микки Мауса. Полосатые флаги вывешивали исламские фундаменталисты, которые ратовали за помещение всех существующих демократических свобод в строгие рамки законов шариата. А еще кое-где на заборах и стенах домов можно было встретить аббревиатуру BNP, расшифровывающуюся как «Национальная партия Белуджистана». Все бы ничего, впечатляла эмблема этой самой BNP - окровавленный топор. Белуджистанские националисты давно уже ратуют за отделение провинции от Пакистана, хотя подобный сепаратизм не принесет, скорее всего, пользы никому.
Мы высадились в одном из городков, где решили поужинать. У нас оставался последний из американских саморазогревающихся сухих пайков, захваченных нами в Ираке. Уселись на кровать, стоящую возле местного общепита. Поставили кипятиться воду для чая. Вокруг собралось довольно много зевак. Жестом фокусника я достал из рюкзака пакет с химическим реактивом, положил туда запечатанную упаковку американской еды, налил чуть-чуть холодной воды из бутылки и, зажав горло пакета рукой, засунул его в специальную картонную коробку. Народ удивленно придвинулся поближе. Тут из пакета повалил пар. «Держи!» – я протянул дымящуюся и вибрирующую коробку ближайшему пакистанцу. Тот испуганно отскочил в сторону, остальные тоже бросились врассыпную. Не иначе, бомба! Взрыва не было, но еще долго смущенные пакистанцы не решались потрогать странную самовозгорающуюся коробку.
Местные жители выглядели довольно забавно. Грозный мусульманско-душманский вид, включающий до боли знакомые по теленовостям чалмы и длинные черные бороды, сочетался с радостными открытыми улыбками и трогательным, почти детским, любопытством. Некоторые старики красили бороды и волосы в рыжий цвет, чтобы скрыть седину и сохранить тем самым надежду на повторную женитьбу. Почти все пакистанцы обожали фотографироваться и при появлении фотоаппарата выстраивались рядком, делая постные лица.
На окраине этого же городка и заночевали. С наступлением темноты, заголосил муэдзин, призывая верующих совершить молитву. Вот только голос муэдзина почему-то был женский или даже детский. Такое мне еще не встречалось ни в одной мусульманской стране.
На другой день мы приехали в Кветту, столицу Белуджистана и первый крупный пакистанский город на нашем пути. Именно здесь, по мнению многих, скрывается Усама Бен Ладен и прочие члены «Аль Кайды». Город совсем не произвел впечатление опасного или недружелюбного. Напротив, он встретил нас улыбками, приветственными возгласами и приглашениями зайти на чай. По улицам Кветты носились трехколесные моторикши, сердито ревели разукрашенные автобусы с пассажирами, сидящими на крышах и гроздьями повисшими в дверях, степенно двигались телеги запряженные ослами, быками и верблюдами. Не смотря на восточный хаос и неразбериху, царившую повсюду, город не выглядел грязным. Наверное, нас слишком пугали насчет Пакистана, и мы ждали худшего, но первое впечатление от страны было очень хорошим. Ведь мы и рассчитывали испытать «культурный шок», увидеть жизнь кардинально отличающуюся от той, к которой мы привыкли. Еще недавно я видел по телевидению рекламу туристических поездок в современную и цивильную Малайзию. Рекламный слоган гласил: «Malaysia – the true Asia» (Малайзия – настоящая Азия). Тот, кто сочинил подобное, явно не был в Пакистане. Вот где настоящая Азия!
Гостеприимство в Белуджистане исключительное. Мы зашли в интернет-кафе, чтобы проверить электронную почту. В оплату вручили хозяевам доллар. Хозяева доллар взяли, посчитали на калькуляторе курс и дали на сдачу несколько рупий. Потом предложили выпить чаю. Мы согласились, и вслед за чаем появилась еда. А после того, как все вместе поели, хозяева решили вернуть нам наш доллар, полагая, что он нам еще пригодится. Позже мы шли вдоль дороги и заглянули в первую попавшуюся лавку, чтобы попросить воды. Протянули хозяину пустую двухлитровую пластиковую бутылку из-под «кока-колы». Показали жестами: «вода», «пить». Хозяин кивнул, передал бутылку мальчишке и что-то ему сказал. Мальчишка убежал, а нас пригласили пройти внутрь и сесть отдохнуть. Мы и правда нуждались в этом, совсем взмокнув от ходьбы по жаре. Пока паренек отсутствовал, перед нами появился арбуз и прочие фрукты. Через пять минут появился запыхавшийся гонец и протянул нам новую запечатанную бутылку «кока-колы». Это был подарок от фирмы, и хозяин был очень доволен, полагая, что угадал пожелание гостей.
Мы зашли в магазин, где продавались инструменты и прочие хозтовары. Попросили продать нам тюбик клея и… нам тут же его подарили. Занятно, именно здесь в Белуджистане, в непосредственной близости от афганской границы, базировались всевозможные лагеря душманов, талибов и прочих экстремистов боровшихся против коммунистов в Афганистане. И, победив коммунистов в чужой стране, пакистанцы, похоже, построили коммунизм у себя.
Покинув Кветту, мы двинулись на юг в сторону Карачи. Машины нас подвозили легко, ждать почти не приходилось, а народ попадался общительный и жизнерадостный. К концу дня мы устроились на ночлег в Калате в яблочном саду, куда нас пригласили его владельцы. Это был большой сад, вот уже четыре поколения им владела одна семья. Яблоки вырастали крупные, с голову младенца, и очень сладкие. Их вкус немного напоминал вкус меда. Собранный урожай владельцы возили продавать в Карачи оптом по 30 рупий за кило. Для сравнения, неплохие, хоть и мелкие, яблоки можно было купить в Кветте по 5 рупий за кило. Две рупии, на момент нашего пребывания в Пакистане, равнялись примерно одному российскому рублю.
Чуть неподалеку за садом располагалось деревенское кладбище. Могилы представляли собой продолговатые холмики с положенными на них камнями. Два камня доставалось мужчинам, три камня женщинам. Один холмик был обнесен невысокой оградкой. Здесь лежал человек, бывший при жизни весьма религиозным и благочестивым, за что и был отмечен потомками.
На следующий день мы добрались до Хосдара, где неожиданно были приглашены на вечеринку, на дачу правительства Белуджистана. Вечеринка посвящалась женитьбе сына одного весьма уважаемого доктора. Доктора в Пакистане это очень уважаемая профессия, а свадьба – одно из самых значительных мероприятий в жизни, поэтому вечеринка была подготовлена на славу. Среди приглашенных гостей были два экс-премьера Белуджистана, наследный принц Калата и множество докторов со всей провинции. Присутствовали только мужчины, из чего мы решили, что это все-таки не сама свадьба, а «мальчишник» предшествующий ей. Прямо на траве в саду были расстелены длинные полосы ткани, которые представляли собой столы и стулья одновременно. На углях костров томились жареные индейки, а неподалеку готовили плов в огромном казане. Гости пребывали и рассаживались рядами, скрещивая ноги по-турецки. Каждый новый гость здоровался за руку с уже присутствующими. Все пакистанцы были одеты примерно одинаково в свои национальные длинные белые рубашки и белые же штаны. Отличить, кто из гостей VIP, а кто нет, было не просто. Тут царила демократия. Впрочем, отличия в социальном положении все-таки можно было увидеть по тому, сколько человек подало руку вновь прибывшему гостю. Малоизвестные или малозначительные гости ограничивались кратким приветствием и норовили сразу же сесть к «столу». Известные и важные гости здоровались долго, обнимались и целовались друг с другом, оглашая сад громкими приветственными возгласами.
Сама вечеринка не заняла много времени. Гости быстро смели угощение, распрощались друг с другом и укатили по своим делам. Кто на джипе с охранниками, а кто на стареньком мопеде. Россиянину, привыкшему к многочасовым застольям с алкогольными возлияниями, причин такой поспешности было бы не понять.
Мы двинулись дальше, размышляя об особенностях национальных празднеств, но скоро наши размышления прервало появление огромного грузовика. Разукрашенный красавец вез помидоры в Карачи и согласился взять нас. Мы относительно комфортно разместились на вершине самоходного небоскреба собранного из коробок с помидорами. Сверху был необычайный вид, обдувал приятный ветер. Встречные машины радостно сигналили нам, а пассажиры приветственно махали руками. Путь до Карачи был неблизкий. Пока мы ехали, пейзаж обновлялся несколько раз. Пустынная степь сменялась цветущими садами, сады – рисовыми полями, за ними появлялись горы, потом вновь пустыни. Иногда можно было увидеть деревню образованную глиняными домами. Люди здесь жили точно также как и тысячу лет назад. Цивилизация их не коснулась. Мужчины пасли скот, женщины шли по своим делам, неся на головах кувшины с водой.
Ехали долго. Пару раз останавливались, чтобы перекусить в местных ресторанах, которые называются «отелями». На самом деле «отель» и «ресторан» в Пакистане означает одно и то же и представляет собой открытое помещение или даже навес, в котором рядами стоят широкие деревянные кровати, а над ними под потолком вертятся вентиляторы. Днем на кроватях едят, а ночью спят.
Стемнело. В Карачи мы должны были приехать только утром, поэтому решили ночевать прямо на вершине движущегося грузовика. Разложили спальные мешки, привязали себя веревками к грузовику, чтобы случайно не свалиться во сне. Можно сказать, что спали мы вполне комфортно, а мирное урчание мотора, теплый ночной ветер и плавное покачивание лишь убаюкивало нас.
Еще за два часа до рассвета мы прибыли в Карачи на оптовый продовольственный рынок, находящийся на окраине города. Несмотря на раннее время, рынок активно работал, и даже был переполнен посетителями. Здесь одни продавцы энергично покупали у других фрукты и овощи, готовясь к очередному торговому дню. Электричество отсутствовало, а свет сотен керосиновых ламп, придавал этому месту почти мистическую атмосферу. Кое-как пробравшись через торговые ряды к выходу, мы вышли на дорогу.
До нужного нам района Карачи путь был не близкий, и мы пытались выяснить дорогу у местных жителей. Первое впечатление от города было неприятное, если не сказать отвратительное. Ночь, бродящие в темноте сутулые тени, при ближайшем рассмотрении оказывающиеся жутковатыми нищими, к которым совсем не хотелось приближаться. Возле одной из лавок нас обступили местные механики, желающие помочь нам «найти дорогу». Их лица, также как и одежда, были черны от грязи, а зубы красны от жевательного табака. Лишь глаза радостно и ярко блестели в темноте. Если бы мне довелось снимать фильм про вампиров, я бы, пожалуй, пригласил этих ребят. Обошлось бы недорого, грима не надо, да и передвигаются вполне в духе жанра. Но быть героями подобных фильмов нам вовсе не хотелось, и мы постарались скрыться от этих незваных «помощников».
Город в буквальном смысле слова просыпался на наших глазах. Люди, лежащие на тротуарах, газонах и лавках потихоньку вставали, потягивались и совершали утренний моцион, выражающийся в… впрочем, не будем об этом. Замечая нас, нищие беззубо улыбались и тянули руки за подаянием. А женщины иногда показывали неприличные жесты, предлагая нам неизвестно что. Аккуратно переступая через груды мусора и кучи навоза, мы добрались пешком до центра города. А оттуда до российского консульства. Неподалеку от консульства находилась гробница мусульманского святого, и вокруг гнездились разного рода дервиши и прокаженные, ожидающие от давно умершего святого какой-нибудь бесплатной благодати.
Возле самого консульства нищих не было. Зато были охранники, вооруженные ружьями. Не долго думая, мы нажали кнопку переговорного устройства.
